Размышления об отношениях между Киевом и Центрально-Европейским регионом следует начать с констатации, что Украина хочет быть Центральной Европой, если не в политическом, то по крайней мере в экономическом и культурном плане. Уровень жизни в Германии или Швеции кажется простым украинцам недостижимой высотой. Украинские элиты рисуют перспективы реформ, благодаря которым в их стране «через 20 лет станет так, как в Польше». В свою очередь, Центральная Европа, что совершенно не вызывает удивления, Украиной быть не хочет. Удивляет только то, что она даже не хочет лучше узнать это государство.

В студенческие годы мы с моими приятелями восхищались «оранжевой революцией». В какие-то моменты спор между Ющенко и Тимошенко захватывал нас сильнее, чем конфликты между польскими партиями — «Гражданской платформой» (PO) и «Правом и справедливостью» (PiS). Мы молились, чтобы к власти не пришел Янукович.

Сейчас, хотя в Польше живут уже два миллиона украинцев, пространства, лежащие на востоке от Буга, стали для нас терра инкогнита. Если принять точку зрения наших западников, ситуацию можно описать так: мы слишком сильно срослись с Западом, и поэтому нам жаль тратить время на дикие народы. Максимум, чего они заслуживают, — это проходной репортаж на основе бесед с парой хипстеров, встреченных в львовском или кишиневском баре (при этом возможность освоить местный язык хотя бы на уровне А1+ всерьез даже не рассматривается). Наши почвенники, в свою очередь, руководствуются идеей, что нам ближе не современная Украина, а глава чешского правительства — посткоммунист, которому пришло в голову отправить своего якобы страдающего шизофренией сына на лечение в Крым.

Между тем украинское государство меняется. Представители молодого поколения украинцев говорят преимущественно на украинском языке и свободно чувствуют себя в вузах не только в центре, но и на западе нашего континента. Уже не только Львов и Киев, но и другие города начинают навевать ассоциации, скорее, с Центральной Европой, чем с Советским Союзом. При этом пошатнуть стабильность Украины может не один лишь Путин: она может рухнуть из-за своих политиков.

Реформы (не)соответствующие возможностям

Евромайдан, в отличие от оранжевой революции, принес по крайней мере подобие реформ. Новый закон о государственных закупках соответствует европейским стандартам, очень современно выглядит также закон об энергетическом рынке. Под давлением МВФ и Европейской комиссии Киев создал антикоррупционный суд (хотя, к сожалению, его полномочия оказались не такими широкими, как предполагалось изначально). Темп роста экономики составляет 3,5% в год. Объем ВВП Украины — это сейчас всего 25% от польского ВВП, и с украинской перспективы разрыв между нашими странами продолжает увеличиваться, однако, следует напомнить, что этот рост был достигнут на фоне продолжающейся войны, в период, когда страна направила все усилия на создание одной из самых современных армий в Европе. Также не следует забывать, что в некоторых областях украинцы даже опережают поляков. Благодаря потенциалу, полученному в наследство от СССР, Украина располагает отличными специалистами в области информационных технологий и инженерами. В этих отраслях зарплаты в Киеве или Львове практически не отличаются от польских. С другой стороны, масштаб реформ не соответствует тем надеждам, которые пробудил майдан, так что вероятность очередного взрыва общественного недовольства исключать нельзя. Это был бы крайне неблагоприятный сценарий как для Польши, так и для Европы.

Приблизим Украину к Центральной Европе

Заявления, что Центральная Европа может поделиться с Украиной опытом трансформации, уже навязли у всех на зубах. Киевская миссия Лешека Бальцеровича (Leszek Balcerowicz) и Ивана Миклоша (Ivan Mikloš) стала предметом шуток и в Польше, и в Словакии, и на Украине. Однако Центральная Европа заинтересована в том, чтобы Украина стала ее частью. Утверждение, что нам нужно проявить в отношении этой страны терпение, звучит трюизмом. Польша была очень терпеливой. Но стоит ли нам из-за этого цитировать Орбана, говорившего, что «между Венгрией и Россией могло бы существовать какое-нибудь государство, называющееся, допустим, Украиной»?

Мы заинтересованы в том, чтобы украинцы продержались хотя бы до того момента, когда они смогут справиться со своими проблемами самостоятельно. В появившейся недавно на страницах одного украинского издания статье знакомый полякам историк Ярослав Грицак сравнил современную Украину со Второй Польской Республикой. Украинское государство, как довоенная Польша, живет в постоянном страхе: над ней, что скрывать, висит угроза утраты государственности.

При этом интеллигенция уделяет слишком много внимания формированию нации и слишком мало — государственным реформам (что иллюстрируют нашумевшие истории про выкрашенные в цвета украинского флага туалеты). Одновременно Украине удалось воспитать уже фактически полтора поколения граждан, которые не только доказали свой патриотизм на майдане и в Донбассе, но и обрели реальный потенциал, позволяющий изменить страну.

В связи с этим не следует смешивать двух вещей. Украинское руководство довольно часто идет на обострение конфликтов с соседями, стремясь таким образом консолидировать общество. На такие акции не следует закрывать глаза, хотя стоит помнить, что наше руководство тоже видит в международных конфликтах внутриполитический инструмент. Между тем Польша и все страны нашего региона заинтересованы в том, чтобы украинское государство выстояло и продолжило меняться. После майдана разделение на Восток и Запад стало там не таким четким, как раньше. Много парней и девушек из Харькова и Днепра проливали кровь в Донбассе, а жители Мариуполя, реагируя на азовский кризис, массово начали рыть окопы и траншеи. Украинское государство постепенно становится единым целым. Можно надеяться, что оно справится как с постсоветской ностальгией на востоке страны, так и с существующим на ее западе подходом, в рамках которого настоящей Украиной считается лишь Галиция.

«Инициатива Трех морей» — шанс для Киева

Центральная Европа заинтересована в существовании Украины и, вопреки распространенному мнению, обладает реальными возможностями, чтобы помочь нашему восточному соседу. Мы, поляки, должны терпеливо объяснять нашим чешским, словацким и венгерским партнерам, что для жителей Центральной Европы имеет большое значение, насколько далеко от наших границ начинается государство Путина, а «Инициатива Трех морей» будет иметь реальный смысл, только если к проекту подключить Украину. Если правительство Матеуша Моравецкого (Mateusz Morawiecki) действительно хочет воевать с «Северным потоком», защищая интересы Польши и ее украинских партнеров, у него нет другого выхода, кроме как использовать «Инициативу» в качестве инструмента для создания интегрированной газотранспортной инфраструктуры. В этом плане больше всего для Украины сделала Словакия. Роберт Фицо (Robert Fico) не только предложил Киеву реверс газа, но и подал идею превратить Вышеградскую четверку в пятерку. Неизвестно, как долго продержится свободная Польша без свободной Украины, и проверять это экспериментальным путем я бы не советовал.